Михаил Козаков

Нет, его не стали ненавидеть. Но теперь при упоминании имени Михаила Козакова та же благородная публика уже не обсуждает его новые работы. Да и зачем? Запахло жареным, а это куда интересней. Побеседовал с Михаилом Казаковым корреспондент газеты "Московский комсомолец".

— Михаил Михайлович, зачем?!

— Все, к сожалению, читают газеты и питаются слухами. И никто не знает истины. Мне приходится объяснять. А я не хочу объяснять.

— После сенсационного признания вы чувствуете на себе косые взгляды?

— Друзей — нет, публики — нет. У кого-то, может, изменилось ко мне отношение, но это их проблемы. Наумов мне сказал недавно: "Зачем ты написал чушь какую-то?" Спрашиваю: "Ты читал?" — "Нет". — "Так на тебе журнал, прочти. Потом спрашивай, если захочешь". Я думаю: умный и так поймет, а для дураков и язык трепать нечего. Человек не обязан объяснять, зачем идет на исповедь к священнику...

Козаков считает, что формула проста: "Любишь кататься — люби и саночки возить". "Притом ничего особенного я не натворил. Что я, незадавшийся Штирлиц? Я ничего такого не сделал, ни на кого не стучал", - говорит он.

— В чем же заключалась ваша кагэбэшность?

— Вроде как должен был поспособствовать борьбе против американской разведки. Да и то — по случаю. Но меня никогда, слава богу, не просили заниматься стукачеством.

— Значит, и греха никакого нет.

— Есть!.. Они просили меня вступить в половую связь с одной американской разведчицей. Ну, не знаю, разведчица там она или нет, ну просто красивая баба. И то не получилось! Что еще... Говорили: "Вы бываете в различных обществах. Нам интересно, что думает про нас, например, второй секретарь посольства". Или: "Уговорите Некрасова вернуться на родину".

— И как удалось выпутаться? Из спецслужб так просто не уходят.

— А никак. Я что, у них зарплату получал, что ли? Звания? Все мимо меня прошло — перестройка началась.

— Публичным признанием грех с души снят? Очистились?

— Насколько мог. Что бы про меня ни говорили, но мне на самом деле стало легче. Я выкинул из себя это. Пересилил страх. Сказал себе: ты должен. И точка.

— Ваша антреприза, она сейчас самоокупаема?

— Она не может быть иной. Мы ездили куда угодно: от Владивостока до Нью-Йорка. Но все меняется в нашем мире ужасно быстро. Еще пять-шесть лет назад актеры шли в антрепризы, потому что они могли здесь еще и заработать. В театре — копейки, кино было мало. Шли в антрепризу. Сейчас же возникло сериальное движение. И там стали что-то платить. Не очень большие деньги, но хорошие. Зачем же актеру ездить по городам и весям с антрепризой, когда можно неплохо заработать, практически не вставая с места...

На вопрос об отношение к сериалу "Идиот" Бортко, Казаков сказал, что считает такое распределение ролей очень правильным. "Женя Миронов рожден для Мышкина, Машков рожден для Рогожина, Чурикова — для роли Епанчиной. Очень понравился Боярский в такой трудной роли, как Келлер".

Рассказал Казаков и о своей дружбе с Олегом Меньшиковым. С Олегом Евгеньевичем, а когда-то с Олегом они дружили... Меньшиков бывал у Козакова дома, общался с интересными людьми... После "Покровских ворот" Михаил Михайлович неоднократно звал Меньшикова в свои картины, но тот отказывался. "Очевидно, у него уже был другой статус, - говорит Козаков. - Я уже связываюсь с ним — это не в упрек — через его секретаря".

Сегодня Козаков не скрывает, что думает о своей жизни, как о подходящей к концу. Из чего она состояла? В первую очередь из любви к своему ремеслу, отвечает он. "Второе — я любил литературу и отсюда философию. Что в конечном счете связано с религией. Третье — я любил друзей, с которыми я мог выпить и говорить на эти темы. И, наконец, я увлекался женщинами. Это совершенно особый пласт. Я был женат, влюблялся..."

Козаков привык винить себя во всем. Но сейчас самый великий его грех он определяет как уныние. "Наверное, со мной непросто. Я вспыльчивый человек. Всякое бывало: и драки, и неадекватность, особенно выпивши. Но отходчивый — умею прощать. Поверьте, я искренне пытаюсь в себе разобраться, чтобы не впасть ни в самоуничижение, ни в самовосхваление, ни в гордыню"

Рассказал Козаков и о том, что, вопреки всем ожиданиям, жизнь в Израиле оказалось непростой. Жена хотела родить именно в этой стране. Там Козаков написал свою книгу, но все время чего-то не хватало. Да еще и постоянный страх перед терроризмом… Без языка, без русского пейзажа за окном жить в чужой стране оказалось непросто, поэтому сейчас актер и режиссер считает, что какой бы ни была тяжелой жизнь здесь, в России, эта жизнь – единственно возможна для него.

— Как старшие дети отнеслись к появлению в вашей жизни Анны — совсем молодой женщины, даже младше их?

— Непросто, наверное. Может, и подумали: "Седина в бороду, бес в ребро". Потом родился Мишка, и взрослые дети сразу усерьезнили наш брак. И второе, что их волновало, — буду ли я счастлив. Естественно, они умные, понимают: у меня уже двое маленьких детей (за Мишкой родилась еще и Зоя) — и желают нам только добра. У кого-то с Аней лучше отношения сложились, у кого-то хуже. Но это уже не столь важно…