Вера Глаголева

Обозреватель "МК-Воскресенье" побеседовала с актрисой.

— Недавно вы закончили сниматься в одной кинокартине...

— "Другая женщина, другой мужчина" — мелодрама в хорошем смысле слова. Все подруги, которые уже посмотрели кассету, сказали, что это доброе, старое советское кино про любовь. Мне на такое везет. Когда несколько лет назад вышел фильм "Женщин обижать не рекомендуется", все тоже говорили, что это настоящее советское кино…

Моя роль — это женщина на грани нервного срыва, что всегда интересно играть. Это история двух семей, которым, кажется, жизнь уже ничего не предвещает, и тут происходит встреча мужчины и женщины, возникают непредвиденные чувства. Хотя до этой встречи моя героиня хотела уйти из жизни.

— И кто же возвратит вас к жизни?..

— Игорь Костолевский. А моего мужа играет Анатолий Лобоцкий. Снял фильм Константин Павлович Худяков, с которым мы тоже давно общаемся и дружим, я у него работала в "Самозванцах"…

— Как муж реагировал на картину, пронизанную любовью к Костолевскому?

— Он фильма пока не видел. Впрочем, в картине нет откровенных постельных сцен. Понимаете, малыми средствами передать чувства намного сложнее. А в общем, Кирилл с удовольствием смотрит мои работы, в театр приходит на премьеры. В кино, правда, давно ничего особенного не было. Телепроекты, которые периодически возникают на экране, он оценивает как обычный зритель.

— Итак, опять сыграли милую несчастную героиню. Неужели нет желания сыграть какую-нибудь гадину махровую?

— Нет. Ее, гадину эту, понять же надо, а я не хочу понимать такого человека.

— Случалось так, что хочется сняться у очень понравившегося режиссера, а он все не зовет и не зовет?

— Да, наверное. Просто я не из тех актрис, которые приходят к режиссеру и говорят: "Сними меня!"

— Вы не только актриса, но и режиссер. Сняли в свое время картину "Сломанный свет". Нет желания повторить режиссерский опыт?

— Есть.

— О чем хотелось бы снять фильм?

— О любви.

— Понятно. А она вообще есть?

— Конечно. Любовь... она разная. Начнем с главной — это любовь к родителям. Любовь к Родине — без этого невозможно. Потом идет любовь к семье. Хотя мне кажется, что в жизни больше присутствует влюбленность, страсть. А любовь — она уже над всем этим. Если люди встречают такое, это огромное везение. Мне тоже казалось, что любовь может быть одна и навсегда. Но жизнь показывает обратное. Сейчас само отношение к любви меняется. Особенно в последнее время. Настоящая любовь, я думаю, — желание жертвовать собой во имя любимого человека.

— Если отмотать время назад и представить, что Кирилла вы встретили в юности... Смогли бы с ним ужиться?

— С ним бы я ужилась с удовольствием в любое время! То, что я сейчас сказала о любви, — это рассуждение. К моей любви это не имеет никакого отношения. Меня устраивает в моей жизни абсолютно все.

— Скромно вы о чувствах. Сглазить боитесь?

— Я верю, что плохие люди могут нагонять всякие гадости.

— В приметы верите?

— Нет, не верю. Я верю в нехороших людей. Они есть, и их много.

— Ваше отношение к войне в Ираке...

— Отрицательное! То, что творят сейчас американцы, безусловное зло. Чем бы они ни прикрывались. Невозможно оправдать ситуацию, когда кто-то абсолютно расчетливо и по-хамски приходит в чужую страну устраивать какие-то свои интересы! Вот это для меня страшно, это — нервы. У нашей страны правильное к этой войне отношение, но, мне кажется, этого мало. Страшно от того, что ты ничего не можешь сделать.

— Народ умиляют ваши фото с дочерьми. Такое ощущение, что вы их старшая сестра.

— Это потому что дочки взрослые, высокие и красивые.

— Исходя из жизненного опыта — надо ли ограждать детей от чего-либо, вмешиваясь в их жизнь?

— Ограждать надо, вмешиваться — нет. Ребенку надо дать столько любви, сколько он хочет, а не столько, сколько ты ему можешь дать. Но чрезмерная любовь тоже не очень хорошо…Так же и с моими дочками. У нас много точек соприкосновения, в семье полное духовное единство. Для меня это самое главное.

— Ваша дочь Маша вышла замуж. Как себя оцениваете в роли тещи?

— Я очень хорошая теща! (Смеется.) Хотя следует у зятя спросить. Но мне кажется, хорошая. Я не указываю, как им надо жить, не строю из себя такую всезнайку. У ребят, как и в любой семье, случаются разногласия. Я понимаю, у моих девочек тоже характеры не сахар, они не всегда бывают правы. В результате мне говорят, что я защищаю противоположную сторону.

— Как выкручиваетесь?

— Говорю, что защищаю справедливость. Мне со стороны виднее.